Воронья шпора - Страница 53

– При Эдуарде состоят его брат Ричард и лорд Риверс, верный, как старый пес. Вместе с ним за море бежал и барон Сэй – он, должно быть, до сих пор находится при нем, подбирая крошки, падающие из его пасти. – Дерри ухмыльнулся, довольный нарисованной им картиной, но тут же посерьезнел: – Однако есть и такие люди, которым я бы не стал верить в нынешние времена, Ричард. Например, графу Перси на севере. Ты знал его с детства, поэтому я мог бы оставить подозрения в его отношении. Однако твой собственный брат Джон твердит всем, кто его спросит, что добьется возвращения этого титула в свои горячие лапки. Посему Перси может принять сторону Йорков, хотя если б Джон держал рот на замке, то мы могли бы не опасаться его.

– Хорошо, я переговорю с Джоном, – ответил Уорик.

Брюер пожал плечами:

– Говорить с ним уже поздно – вся страна знает о претензиях твоего брата или догадывается о них. А как насчет Кларенса? Ему можно доверять?

Ричард попытался представить себе лицо своего зятя, а потом утвердительно кивнул:

– Да. Я был рядом с ним на море, когда родилась и умерла его дочь. Он еще не простил за это своего брата.

– Похоже, он ждет слишком многого для человека, который предпочел жену и месть. Он считает себя наследником престола? А ему известно, что ты выдал свою дочь за Эдуарда Ланкастера? Разве этот шаг не отодвигает Кларенса от трона? Что значит тогда его очередь в престолонаследии?

Уорик фыркнул:

– Больше всего он хочет получить герцогство Йоркское – а Эдуард при любых обстоятельствах будет стремиться сохранить его за собой… Нет, я доверюсь честолюбию моего зятя, даже если он охладеет ко всему остальному.

– Ты простил Маргариту Анжуйскую, – напомнил графу Дерри, коснувшись его старой раны.

Ричард бросил на него внимательный взгляд:

– Я сделал это, потому что таким образом хочу вернуть себе прежние титулы.

– Я понимаю это. Однако хочу сказать, что Кларенс, возможно, испытывает подобные чувства. Я не стал бы доверять ему на поле брани, когда исход битвы можно обернуть против тебя… Надеюсь, ты меня понимаешь? Он, Эдуард и Ричард равным образом потеряли отца. Тебе следует остерегаться этих сыновей Йорка, вот так. Подумай о собственных братьях, даже о Джоне с его вздорным гневом на всех и на вся. Он-то останется твоим, даже когда дело дойдет до ножей.

Уорик вдруг усмехнулся:

– Вот уж не хотел бы я, чтобы Джон услышал эти ваши слова! Вы видите в нем вздорный гнев и злобу. Но это Джон советовал мне не доверять Кларенсу. В вас гораздо больше сходства, чем вы готовы признать. Вы – двойники в своих подозрениях! И я скажу вам, Брюер, что сейчас важно: этой зимой я собрал и накормил двадцать тысяч человек. Только представьте себе двадцать тысяч голодных ртов, в которые три раза в день необходимо что-то сунуть… и так месяц за месяцем. И всем им нужно снаряжение, кони, оружие и земля. Я платил им, чтобы они оставались в Уорикшире, в самом сердце Англии, чтобы оттачивали свое воинское мастерство и готовились к бою. И когда Эдуард станет против нас, a это непременно случится, они со всех сторон обойдут его малочисленную рать и изрубят ее в капусту.

Откинувшись на спинку кресла, Ричард шумно вздохнул.

– Но я боюсь его, Дерри, и не стыжусь признаваться в этом… Любой из тех, кто побывал при Таутоне, поймет меня. И поэтому я велел лучникам соорудить поле для стрельбы за стенами Ковентри. Вот почему десять тысяч моих людей ежедневно маршируют, чтобы натренировать выносливость и силу, а потом рубятся на полях возле замка Уорик. Еще больше моих людей здесь, в Ковентри. Остальные придут, когда тут появится Эдуард!

Глава тайной службы отвесил собеседнику легкий поклон, отставив назад правую ногу.

– Рад слышать все это, Ричард. Мне хотелось бы, чтобы вся эта история наконец закончилась, а закончиться она может – как тебе известно – только со смертью Эдуарда. А ему не исполнилось еще даже тридцати лет! Ты уже видел, какой может стать при нем наша жизнь… как день за днем ты ждешь, что вот-вот завоют трубы и вся страна поднимется, чтобы поглотить нас. Мне было довольно и пяти месяцев подобного существования. Способен ли ты прожить подобным образом пять лет?

– Нет, не способен, – согласился Уорик. – И я согласен с вами, Дерри. Какая бы ни сложилась ситуация, я не оставлю Йорков в живых. Один раз я уже позволил себе эту ошибку, когда Эдуард был пленником в моем замке, – и теперь у меня возникла возможность исправить прошлую оплошность… последняя возможность.

– Не медли, – продолжил Брюер. – Высадившись, он с каждым днем будет становиться сильнее. Ты знаешь, с какой силой Эдуард притягивает к себе всех обиженных, лишенных земель, всех озлобленных, всех этих рыцарей и лордов, которые не видят для себя будущего при Ланкастерах… Все они придут к нему. И поэтому ты должен нанести свой удар сразу же, как только получишь известие о высадке. Ты стал станом здесь, а не в Лондоне… Разумный выбор. Ты можешь сзывать сюда свои войска и бросать их в любую сторону. Да пребудет с тобой Господь, сынок! Только не напортачь чего.

– Значит, вы не останетесь здесь? – спросил Уорик, заранее зная ответ. Дерри покачал головой, и на губах его появилась улыбка:

– Буду составлять королю Генриху компанию в Вестминстере. Там ему ничто не угрожает. А я уже слишком стар для любых походов, да и всегда говорил, что моя работа заканчивается, когда начинается бой. И теперь мне нужна только спокойная старость и голова Эдуарда на Лондонском мосту. Тогда-то я его и прощу, но не раньше.

– Благослови вас Бог, мастер Брюер! Надеюсь, что при следующей встрече мы пропустим по пинте за здоровье друг друга. И передайте королю Генриху, что я молюсь за него.